Рынок или диктатура
– Евгений, в итоге в вашем дворе наступило перемирие, траншеи закопали?
– Да, можно сказать, что мы пришли к консенсусу с администрацией. Жизнь ведь так построена, что все мы жалобщики, у нас заявительное право: чтобы реализовать какое-то свое право, мы должны обратиться в администрацию. Дальше мы либо получаем просимое – то есть какое-то действие администрации решает нашу проблему, либо мы получаем серию ответов, которые нас направляют по новому кругу. Получается, мы все время наступаем, а они идут на уступки. Иногда для этого даже митинги приходится собирать.
– Какие проблемы все-таки удалось решить?
– Если взять все проблемы за 100%, то решить удалось только 15–20%, потому что основные вопросы – фундаментального характера. Во всей стране произошло изменение права – у нас сформировался пласт собственников. Раньше люди не имели ничего, кроме всей страны, потом произошел конкретный выдел, люди обрели собственность, и это сразу превратилось в огромную проблему. Не понимая, что такое рынок, не умея управлять недвижимостью, не умея ее содержать, собственники многих домов до сих пор не пришли к пониманию, что дом находится в их коллективной собственности и, соответственно, коллективной ответственности и что все свои пожелания и «хотелки» они должны этим коллективом выражать в виде общих собраний, и даже общение с любым административным органом должно идти от общего собрания. На мой взгляд, реформы 1992 года (приватизация) и муниципальные реформы 1998 года в Петербурге не доведены до конца, поэтому некий «комитет реформ» должен постоянно работать, потому что нарабатывается практика, в том числе судебная практика, практика взаимоотношений с администрацией, и все эти наработки должны корректировать систему, чтобы довести ее до ума. Вспомним, собственность появилась в 1992 году, а Жилищный кодекс вступил в силу только в 2006 году. Сейчас сами законы есть, а понимания методики, как в этом жить, тем более у конкретного собственника, нет. Захотел – продал квартиру, на этом понимание собственности, как правило, заканчивается.
– Многих ваше предложение о «комитете реформ» точно напугает: и так десятилетиями постоянно идут реформа за реформой, а вы еще и орган специальный создадите, который только и будет генерировать изменения ради изменений.
– Тем не менее некая комиссия должна быть. Там должны быть юристы, представители комитетов, общественники. Существующий общественный ЖКХ-совет при вице-губернаторе – хорошая площадка, где хотя бы встретились две стороны – представители собственников «от земли» и исполнительная власть. Но там не происходит, на мой взгляд, самого главного: там не генерируются законодательные изменения, не происходит попыток сформулировать проекты законов. У нас есть рамки федерального законодательства, а дальше мы должны понимать, как применять закон в регионе. Совет мог бы стать центром выработки методики, которой так не хватает и которую потом могло бы закреплять Законодательное собрание.
Проблема в том, что мы все – система – так и не определились, чего мы хотим и куда мы идем. Советский Союз до сих пор жив – в образе мышления. Люди, перейдя в рынок, до сих пор не поняли, что все свои вопросы следует решать рыночными механизмами, и отсюда должно идти понимание способов управления домами и, соответственно, на этом и должно строиться общение с управляющей организацией.
Мы вроде живем в правовом поле, но вокруг сплошные неправовые действия. Чиновники из ГУ ЖА участвовали в рейдерском захвате нашего дома. Спустя два года мы смогли сменить управляющую организацию, а еще через год суд решил, что конкурс по отбору управляющей организации прошел с нарушениями. Но для этого нам прошлось пройти суды. Как вы думаете, с кем? С тем, кто всегда желает нам блага – с администрацией района.
– Так что же мы сейчас имеем в ЖКХ: рынок или госуправление?
– Отвечу примером из своего двора. Между двумя домами – стена, она сейчас не несет никаких функций, находится в аварийном состоянии, то есть разрушен штукатурный слой и идет разрушение кирпича. По идее, ее нужно разобрать либо поставить на учет как городское имущество и привести в порядок. Но стена ничейная, то есть не принадлежит ни одному дому, ни другому, не содержится на балансе города. Пишу в администрацию района. Отвечают: стена разобрана не будет, ее отремонтируют. Знаете, за чей счет ее в итоге частично отремонтировали? За счет управляющей организации АО «Жилкомсервис "Василеостровец"», которая управляет нашим домом. И тут у меня возникают вопросы. Во-первых, какое отношение ООО имеет к администрации района и каким образом администрация района имеет право указывать коммерческой организации, чем ей заниматься? И второе: как управляющая организация отчитается перед собственниками о работах, которые они ей не заказывали, на объекте, который им не принадлежит? На каком основании деньги на содержание МКД были потрачены на ремонт этой стены? Какие такие рыночные отношения между администрацией района и управляющей организацией?
– Что вообще это за образование такое – администрация района?
– Администрация – это диктаторская структура, потому что из-за муниципальной реформы 1998 года у нас в районах нарушено равноправие властей, произошел перекос в сторону исполнительной власти. У нас нет представительской власти в районе, то есть на уровне района мы имеем диктатуру, к сожалению, не пролетариата, а чиновников. Выполняя поручения губернатора или принимая собственные решения в рамках, я надеюсь, законодательства, администрация, получается, не контролируема, и обсуждать эти решения мы можем только в суде. Но зачем в суд идти вот с этой стеной, например, она же вроде частично отремонтирована? Чаще всего мы никак не можем повлиять на исполнительную власть, даже если там идет превышение полномочий. По сути, у нас в районе сидит некий царь.
– С чего же начать?
– В любой сфере человеческой деятельности есть вопросы, которые мы отдаем специалистам. К сожалению, школа собственников приказала долго жить. Такие школы должна была проводить администрация, но они забуксовали. В итоге ты можешь говорить трижды правильные вещи, но человек тебя не поймет. Тот же вопрос сцепок – многие вообще не понимают, о чем речь, а ведь это совершенно неприкрытое правонарушение. Мой дом подключен к тепломагистрали, а через него –
еще три дома. Соответственно, все мы лишены права и возможности регулирования теплоподачи. В итоге у нас в доме Африка, в остальных домах – Северный полюс, а когда мы начинаем регулировать у себя – нарушаем права других людей на поставку ресурса, ведь для соседей мы – ТЭЦ.
С другой стороны, они пользуются нашим общим имуществом, и это нарушает наши права. И я пишу в «Теплосеть», чтобы нас расцепили, чтобы у нас появился отдельный счетчик, но воз и ныне там. Мы имеем не только сцепку четырех внутридомовых сетей, но также трубы между домами, а это вечнозеленые газоны, потери и так далее. Кстати, по закону в дом должно входить три трубы: горячая вода, холодная вода (обе нормативного качества) и труба отопления (в теплоноситель подмешиваются силикаты – вещества, противостоящие образованию ржавчины, поэтому это должна быть отдельная от горячего водоснабжения сеть). В нашем случае дома на сцепке управляются разными управляющими организациями, и мы имеем на каждом шагу конфликт интересов. Вместо того, чтобы решать эти вопросы, власть просто закрывает на них глаза.
– Мне кажется, жители тоже закрывают глаза, когда видят обилие жилищных законов – они просто теряются в их количестве и непонятности.
– Да, я думаю, их специально пишут птичьим языком, чтобы у юристов была работа. В итоге собственник дезориентирован и ощущает собственное бессилие. У людей просто нет времени этим заниматься. Премьер РФ заявил, что повышение коммунальных тарифов будет на 4%, но у меня в сцепочном доме повышение составило все 25%! А ответственных нет. Власть заняла концептуальную позицию: «Я ничего не вижу, я ничего не слышу, я ничего не знаю и никакие ваши проблемы я решать не собираюсь, и желательно, чтобы вы ко мне реже обращались». А поскольку мы все находимся в рынке, то кто-то должен платить за банкет, и крайним оказывается собственник. Напомню, город у нас достаточно «пожилой», то есть власть все время лезет в карман к пенсионерам, снимая с себя социальную ответственность перед стариками. Вот ситуация с протечками. Учитывая рыночные условия, жителю необходимо идти в суд и в рамках гражданско-правового спора требовать возмещения убытков. Одновременно есть другой способ надавить на управляющую организацию – через администрацию района. Это я все к тому, что для разрешения элементарных бытовых вопросов нужно проявлять активность, становиться председателем Совета дома и так далее. Мы всегда упираемся в то, что мы не живем на одном уровне: уровень квартиры, дома, двора, муниципалитета, района, города, страны… Но человеку после рабочего дня, который занимает у многих до 10 часов с переработками, уже не до того. В результате если в доме кто-то что-то делает – слава богу, если нет, значит, дом будет постепенно разрушаться.
– Есть ли какие-то предпосылки для изменений в сторону социальной справедливости?
– «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и не герой. Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой…» Сто лет назад нам объяснили, что дорогу осилит идущий, поэтому скажу банальности: начни с себя. Другое дело, что меняя себя, мы меняем мир вокруг себя и попадаем в конфликт с теми силами, которым и так хорошо, которые хотят сохранить статус кво, то есть надо поменять еще и тех, от кого это зависит. Например, при создании Совета дома нужно менять своих соседей, в том смысле, что надо их активизировать, организовывать, мотивировать, а это все живые люди, которые то могут, то не могут, то хотят, то не хотят. Затем надо воздействовать на управляющую организацию, и здесь я всегда за конструктив, потому что считаю, что худой мир лучше доброй ссоры. Не все понимают, что когда мы начинаем воздействовать на управляющую организацию через надзорный орган, все штрафы, которые он выпишет, будут оплачены из денег жителей, иначе говоря, это постоянное: «Сделай мне больно». То есть вместо того, чтобы направить свою активность на созидание, на позитивные изменения, мы продолжаем страдать. Причем если прогуляться по городу, сразу видно, в каком доме есть актив, а где всем все равно. Если дом – «конфетка», значит, кто-приложил к этому усилия, а если все в доме держится на честном слове, то никому до него дела нет. Во втором случае виноват иждивенческий подход: «Мне должны». При этом люди забывают, что управляющая организация – коммерческая структура, цель которой – извлечь прибыль, и закон капитализма гласит, что коммерсант всегда стремится минимизировать издержки. Так что действовать приходится по схеме «кнут-пряник».
– Итак, подытожим: повышение грамотности собственников, правовая дисциплина для всех без исключения и некий «комитет реформ», который должен постоянно «сверяться с компасом» и корректировать систему.
– Да, завершая, хочу сказать, что нам всем нужно понять, к чему мы хотим прийти. Я некоторым активистам, кто не может найти поддержки, говорю: может, вам в другой дом переехать? И на самом деле некоторую сегрегацию действительно можно заметить: те, кто хочет жить с определенным уровнем содержания общего имущества, но не находит единомышленников в доме, переезжают, в результате одни дома, где такие люди собираются, расцветают, а другие просто переходят в трущобы.
Беседовала Татьяна Гоцуленко
